(1981-1989)

из цикла стихов

  ЛОШАДЬ, ВСТАВШАЯ НА ДЫБЫ
Срезает пространство копытным завораживанием волн.
От Санторина до Микен белые гребни их
Вспенивают карту, условную и абсолютную.
                                                                  Рядом
Быков бока бочонком критского вина
в цветочном масле стен расписанных
витают.
Мощный правитель
с атрибутами своей власти
Вписан в стену лоджии и расплавлен
Оранжевыми и красными колоннами
и соседством с символами быка
и яркими цветами палитры.
                                               Тень
Дает прохладу - убежище от южного солнца -
В растянутых колоннадах,
Под кровлей, что держится на опорах.
                                                             Туда
стремится глаз. Отдохновение - тени -
Обретают чёрные стволы и капители,
Что окрашены в другой цвет и укрыты от солнца
Выступом сверху.
                                  Адриатика, Средиземноморье
Плещут своими голубыми чайками
В небо.
             В скалах
Вырублена лестница,
сходящая ко дворцу.
                                                                       Рядом
С побережьем она упирается в спуск.
                                                             Скалы
Полны зеленого, жёлтого цвета.
                                   И природа - свободная,
как сияние южного солнца,
Открывает простор и вечный праздник
непреходящего лета.
       Март, 1981.
 


        НАТЮРМОРТ
Линия идет, не прерываясь.
С линией не прерываем свет.
Вот навстречу линия другая:
Десять, двадцать или тридцать лет.
Я б л о к о   раздора между ними.
Как  п и р о г   слоёный, в небеса.
С линией о д н о й  не совместимы,
Тучи смотрят, парки и леса.
Линия кружок пересекает.
Половина круга - сразу тень.
Г р о з д ь я м и   миров иных свисают
В черном небе  я г о д ы.
Под сень
Космоса  з а к л а д к а   попадает.
Путь земли  о н а   пересекла.
Р о з   шипами линия вскрывает
Мир из  г р и б о в и д н о г о   стекла.
Но не совместить несовместимых
Розы, яблока и пирога.
Н а т ю р м о р т   на части разрывает
Л и н и й   двух с заклятостью врага
В Р Е М Я - что не видно на картине,
Но из двух обозначений лет
Пересечь готово жёлтый иней
И корунд с охапкою монет.
            Март, 1981



  СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ
Линия, которая длится,
выражает стремление пересечься
с другой линией.
Сад опадает.
И деревья средь облетевших, недвижимых листьев
Стоят безмолвно и мягко.
      Апрель-март. 1981. Бобруйск.



     СОБЫТИЯ
не в пыльном класьере огромного тома кривого
и не под высокой причёской того королевского дома
не в улицах старых как зуб источённый гниеньем
не в тигра глазу и не в жутком оскале гиены
не в белых дворцах и не в крышах тяжёлых конюшен
событий как бури налёт очищающий нужен
а нужен в темницах в убогом быту миллионов
и в комнатках тесных тоски омываемых звоном
   Март, 1981. Ленинград (Санкт-Петербург).



   ПЕЙЗАЖ
Холмы изгибаются. Один изгиб
как горбинка носа.
А вот - живот. Вот - грудь.
О, какая огромная женщина!
Я сижу в тишине,
нарушаемой только
перестуком вагона.
По полю бегут две собачки.
Они уже пересекли его часть.
Но им предстоит пересечь ещё полполя.
Елки на опушке, почему-то, желтеют.
Бурые пятна на их боках, на их верхушках.
Сколько ещё ехать нам в этой жизни?
        Апрель, 1981.



     АВТОПОРТРЕТ
Тысячи раздельных клубений
новых лиц эврических мыслей.
Пределы, которые пройдены
и оставляют за собой часть прежних.
Синее, голубое небо.
Воздух над крышами, не перестающий
тайно клубиться.
Всё это изменения, которые произошли
во мне.
     Апрель, 1981
 

 
       НА БАЗАРЕ
Ровные зубы торговца.
Открывает рот, и кажется:
вот-вот укусит.
Две бабки стоят
с протёршейся шубкой.
Две собаки глядят на людей
своими голодными глазами.
Недоступное голубое небо.
А над всем, словно флаг
над оконченной битвой,
свежий,
прозрачный, лазоревый,
бархатистый
воздух.
    Апрель, 1981.



    ПОРТРЕТ ДЕВУШКИ
Для неё мир состоял из чёрных куриц и кривых крестиков.
Она ходила в школу все дни - включая субботу -
и волосы свои она красила синим.
Но однажды её мир ограничился рамками одного взгляда.
Сузился до стен фабрики, на которой работала,
и станка, за которым стояла.
Мир девушки семнадцати лет
с неоконченным средним.
В её глазах остался только, отраженный,
взгляд двух зрачков.
И мир лишился для неё всякого смысла.
       Апрель, 1981.



     PUBERTAT
       EIN BILD
Твою хрупкую наготу удастся сорвать
какому-нибудь грубому мужчине
с заскорузлыми руками и крупным носом.
Ты - цветок, растущий в поле,
который сорвет сама жизнь,
чьи пальцы грубее тебя.
      Апрель, 1981



  УСТАЛОСТЬ
Мой мир слагался
из других миров.
Но в тишине, к которой я готов,
мой мир на части разорвался.
И я не сбросил бренности оков.
 
Моя печаль роскошная бледней,
чем лоскуты моих увядших дней.
Но - все-таки - во мне остался миг,
что тем, огромным, в меньшее проник.
     Апрель, 1981.
 

 
   КОМПОЗИЦИЯ
                     Оскару Кокошке
Ветви тянутся к свету, как живые.
Как руки.
Как старички на балконах,
сидящие на табуретах с простынями газет.
 
Если наклонить голову, то -
дома уходят вдаль разноцветными ступеньками
лестницы,
что никогда не кончается.

Ведь (правда...) она существует
в данный миг,
в данном пространстве
и в данной,
исключительно наклонной
зрительной плоскости.
       Апрель, 1981.

 
 
    DER STURM
"Что ещё выразить?
Ведь всё уже выражено!"
Но остается мир за прошлым, как за рамкой,
и выясняется - это был
                                                 т о т
мир.
И понимаешь, что бежал
за
удаляющейся целью...
 
Во мне сидит какой-то человек
и смотрит на мир моими глазами.
Он глядит всё пристальней, всё зорче...
Но вглядываться ему
теперь уже
и недолго...
И остаётся
                   что-то
за душой...
И остается что-то за рамкой,
что сделана
из наших
сердец
и желаний.
   Апрель, 1981.
 


     КОНТУРЫ-1
                  Für Linda
Выгиб плеча нежнее
шеи лебедя.
Зелёные глаза
искрятся
двумя угольками.
И шорох мыслей
приподнимает завесу
над тем,
что внутри.
       Май, 1981
 

 
   КОНТУРЫ-2
                Für Linda
рядами
рядами
несутся
автомобили
к зелёному полотенцу
     оно
висит
на гвозде
               повторяя
контуры
мыслепада
     Прозрачность стеклянных дверей
не уступает
прозрачности твоих
глаз
    И птицы летящие
к ним
исчезают
в их
глуби магазинной
     Май, 1981.
  


ЦЕНТРИФУГА
Хлопай мозгами
как крыльями.
Закрывай глаза на всё
что есть
Думай
кусковатыми мыслями -
и ты научишься
отделять то   что было
от того   что прошло
и хлопать ушами
на каждое кольцо
дыма самонадеянности
из выхлопной трубы
твоего сознания
      Май, 1981.
 

 
ИЛЛЮСТРАЦИЯ ЛИНДЫ
К МОИМ СТИХАМ
Всё прекрасно.
Мир гармоничен.
Только одно что-то
должно было соединить
его части.
И вот - это
случилось.
Как хорошо,
что мир цельный.
И как прекрасна
его цельность
во мне.
     Май, 1991.
 

 
DIE KRANKEN SCHWESTER
Чистейший мира атрибут.
Сапфир - и глаз отдохновенье.
Такое чистое стремленье
и ограниченный уют.
 
В глубинах глаз струит вода
как по стеклу. И отражает
то, что их глубь перемещает
как на пластинку - корку льда.
 
Но вверх пробившийся родник
с водой хрустальной и чистейшей
в глубь эту мутную проник,
в их плоть, в их круг среды
нежнейшей.
 
И то, что било из стекла,
не будет отлучённым снова,
и взгляда истина готова
принять - и потому светла.
         Май, 1981.
 


        FRIEDRICH NIETZSCHE
Только портрет был способен на   э т о,
и в остановленной порции света
мысль обнажённую запечатлеть -
оттиском Времени, рук или плеч.
        Май, 1981.
 


   ГОРОДСКОЙ ПЕЙЗАЖ
Вечер.
Слова долетают из ниши пространства.
В гулких дворах на окраине слуха плывет
эхо шагов.
За бечёвку
красок остаточных
тащит вечерняя праздность
воздух слоящийся
прямо в объятия лиц.
И, растворенные в гуле,
в шорохе,
в изнеможенье,
в шёпоте слов,
люди
сливаются
с города
плевой.
Парк
выдыхает
спешащие толпы,
словно огромные
лёгкие
отработанный
кислород.
И засыпает
потушенный на ночь
скверик
прямо в объятиях
скомканной
пустоты...
     Май, 1981.
 


     MEIN WELT
Заключённый второго "я",
из каскадов информации
вылупившийся -
как желторотый птенец,
с открытым ртом
и леденцом в кармане,
мой двойник
строевую песню поёт -
призывник поневоле
этого мира.
     Июнь, 1981.
=================